Posted on Monday, November 09, 2020
                                   Как рождаются песни

        Да, так, о чем я? Ах, да! Как рождаются песни? Я думаю, они рождаются по-разному. Как нет двух совсем похожих,  так нет двух одинаково рожденных. Нет, может, у кого-то и получается инкубаторным способом. Мне это не удается.  Хотя мой друг Саша Смогул,  самобытный поэт и автор песен, бард-импровизатор, считал, что профессионал может  сесть и написать  стихи и мелодию к ним, не ожидая никаких фей и вдохновений. Но это профи, к которым я не принадлежу.
       Первые песни у меня начали появляться, когда я учился в  институте. Одна даже прижилась в нашем студенческом кругу и стала чуть ли не гимном электрофизиков.  Она звучала всякий раз, когда первокурсников посвящали в студенты. Придумали мы ее с моим старшим товарищем по факультету Геннадием Чуйко. К очередной встрече новичков мы всегда готовили некое театральное действо. И вот у Гены возникла идея сочинить песню - он набросал несколько строк: « Не сотня оклада, огромная сумма, нас держит на месте, уйти не дает… а собственный пролитый пот». (Зарплата инженера-выпускника как раз и была около ста рублей.)  Я придумал припев и мелодию. Ребятам понравилось наше музыкальное творение.
       Со времён моей юности осталась в моём репертуаре и песня „Дождик капает и капает...», в которой я использовал понравившийся мне образ, созданный Евгением Клячкиным: «В небе облака из серой ваты, сыровато, сыровато...». У меня получилось так: «Облакам из серой ваты надо б песенку сменить...». Потом появлялось что-то еще, но не сохранилось — значит так и надо.
       Песня, о рождении которой мне хочется подробно рассказать, связана с моей альпинистской биографией.
       Отчёт моих горовосхождений начался с зимних Карпат. Каких-то высот я достиг, в прямом смысле этого слова, а главное,  успешно с них спустился, поскольку восхождение заканчивается не на вершине, а в базовом лагере. Думаю, что я был не последним альпинистом среди бардов и не последним бардом среди альпинистов. Песня всегда грела наши души. Уже появлялись компакт-кассеты, но здесь, в горах, предпочтение отдавалось  живому звучанию гитары и голоса. И что интересно: мужественные песни про ледорубы и веревки не очень принимались. Их пели уже потом со сцены в залах и на кухнях. Чаще исполнялись лирические - Булата Окуджавы и Юрия Визбора, а также  других наших любимых авторов. Позже в палатках и у костра зазвучали и мои песни.  Одна из них была придумана мной в горах.
       Как-то летом мы нашей альпинистской компанией, которая  начала формироваться еще в институте, совершали восхождение в Алайском районе Памира. Спортивные намерения были обширны и напряженны — нужно было максимально использовать отпущенное нам время.
       Согласно одному из пунктов плана, Саша и Боря поднимаются  на гору  по маршруту 5Б к.т.  Он сложный, но для них,  уже достаточно опытных восходителей, это не представляло, как нам казалось, больших трудностей. По правилам советского альпинизма,  за ними должны  наблюдать альпинисты, имеющие право выхода на этот маршрут. Это достаточно ответственное и в то же время скучное занятие  выпадает мне с Сергеем. Мой же напарник некстати приболел, и ему вовсе не хотелось торчать целый день в палатке на леднике, откуда просматривался маршрут двойки. В нарушение правил, договариваюсь  с ним, что он останется внизу, в хижине. А я с ребятами поднимаюсь наверх и наблюдаю за ними один. Они делают гору, что, на  жаргоне альпинистов, означает успешное восхождение и спуск.  Затем  мы  спускаемся к Серому и вместе возвращаемся  в лагерь.  Так и делаем.
       Одного наблюдателя оставляем внизу, а сами часа  два упорно тащим рюкзаки по склону на ледовое плато. Ставим  палатку. До начала маршрута ещё прилично идти, но уже без набора высоты. Договариваемся о связи по «Виталке» - УКВ-рации,  очень слабой и ненадёжной. Но других легких радиостанций,  позволяющих поддерживать  связь в горных условиях, у нас ещё не было.
       Двойка выходит на маршрут.  Я остаюсь в палатке. Целый день сидеть одному в этом белом безмолвии неуютно. В условленное время выхожу на связь – все в порядке.
       К вечеру погода портится: снежит, темнеет. Связи нет: то ли у них, то ли у меня перестала работать рация. Кто бы сомневался! 
      Нехитрая еда уже давно остыла, а мужиков всё нет.  В голову лезут нехорошие мысли. Сиротливо и тревожно.  Особенно, когда ты понимаешь, что  на безлюдном леднике ты один.
       И вдруг сквозь ветер еле слышу обрывки моей фамилии:
       - Со-ло-мооон!...
       Хватаю фонарь,  вылетаю наружу  и ору во все горло:
       - Му-жи-ки! Му-жи-ки!
       Прислушиваюсь – никого. Что  там у них? Снова в       палатку. Через какое-то время – опять:
       - Соломоооон!
      Вылетаю! Ору! Махаю фонарем! Напрягаю слух -никого!.. В палатку. И снова, опять и опять вылетаю, ору, махаю! Ни-ко-го! Нет, хорош!  Может, это уже галлюцинация? Больше не выйду! И тут: звон железа, бранная речь… Пришли!
       - Ты что, сволочь, в палатке сидишь?! Мы тебе орем, уже охрипли! Снег! Темно! Куда идти, не видно!  Фонарик сдох! Не мог выйти посветить?!
      - Да я выбегал, орал, светил! Никакого ответа! Думал: все, крыша поехала, галюники!
      Ребята побросали снаряж и - в палатку. Поели, отогрелись, улеглись спать.
Уже потом я понял, почему их слышал, а они меня нет.  Ветер шел с гор в
долину, донося до меня  обрывки их слов, а мои крики  безжалостно уносил  вниз.
      За ночь нашу памирку завалило снегом. Утром с трудом откопались, разыскали брошеное снаряжение, упаковались и направились в хижину к Серому. Снег всё ещё сыпал, но по мере потери высоты превращался в дождь. Впечатление, как будто мы из зимы  переходим в лето. Я иду и пытаюсь запомнить слова, что приходят мне в голову:

Мы уходим из-под снега,
опускаемся в дожди.
Где ж ты, солнечная нега
и безоблачная жизнь?

Из зимы уходим в лето,
осень встретив по пути.
И назад, как киноленту,
время года возвратим.

Совершили восхождение.
И зачем же нам оно?
Это просто наваждение,
это как в плохом кино.

Не нашли опять ответа
на незаданный вопрос.
Просто, видимо, от ветра
на ресницах  - льдинки слез.

Где ж ты, тайная частица,
капля смысла бытия?
Коль нам выпало родиться,
коль уже на свете я.

Это все-таки немало,
если хочется найти.
Вот вам - песня и гитара.
Вот вам -горы и стихи.

      Потом пришла и мелодия...

      Недавно мне попалось на глаза одно высказывание о том, что «у  человека в жизни два важных дня: первый, когда он родился, и второй, когда понял, зачем». Мне кажется, что и в горы мы поднимаемся в поисках ответа на этот вопрос. Может, и песни появляются по той же причине?..
       Уже давно закончились мои восхождения. Но, как сказала телеведущая Елена  Гудкова, когда я был у неё в гостях на музыкальной передаче «Гитара по кругу»  питерского ТВ, «бывших альпинистов не бывает». И она, конечно же, права,  потому что альпинизм - это не спорт, или не совсем спорт. Это состояние души.   Что касается меня, это  внутреннее состояние, в котором значительное место занимали и занимают до сих пор горы, гитара, стихи и песни.